Клайв Стейплз Льюис - «И снова Бард…» К 400-летию со дня смерти Шекспира
«Иностранная литература». Расскажите, пожалуйста, о вашей деятельности: кто вы, чем занимаетесь, как случилось, что вы начали издавать Шекспира?
Анастасия Королёва. Мы самые разные люди, разбросанные по разным городам России и не только России. В основном, мы так или иначе профессионально связаны с книгоизданием: у нас есть переводчики, корректоры, дизайнер и так далее. Есть художник, Анна Рыжова, она сейчас заканчивает МХАГИ им. Сурикова, но уже выиграла грант на учебу в Германии и победила в ряде конкурсных выставок. Автор предисловий к нашим книгам — писатель Наталья Фоминцева, «Золотое перо» Тюмени, автор курса литературного мастерства.
Я сама по образованию филолог, училась на славянском отделении филфака МГУ, изучала польский язык и литературу. Знаю несколько языков. Давно работаю в СМИ, умею налаживать совместную работу самых сложно организованных коллективов, редактировать, возиться с текстами.
Так что в нашей команде собрались люди разных возрастов, представляющие разные сферы деятельности. Изначально нас всех объединила любовь к английскому театру — и началось все с постановки «Ричарда II» Грегори Дораном (2013). Это очень оригинальный спектакль, не похожий на прежние интерпретации «Ричарда II», он поразил нас, как и игра актера, исполнявшего главную роль, Дэвида Теннанта. Спектакль повторяли в январе 2016 года в рамках цикла King Country Королевской шекспировской труппы в лондонском Барбикане — и новые отзывы критиков только подтверждают, что это настоящее событие английской сцены.
Поэтому можно сказать, что наш проект возник спонтанно, но ожидаемо — почва была подготовлена. Мы с нашим художником, Аней Рыжовой, были в Лондоне, смотрели там спектакль, и Аня сделала с натуры несколько зарисовок. Потом она выложила свои рисунки в социальной сети, и я, увидев их, сразу написала в комментариях: хочу издать книгу с этими рисунками. И очень быстро все завертелось — те, кто уже смотрел этот спектакль в записи, тоже, увидев Анины работы, сказали: и мы хотим книгу с этими иллюстрациями! Мы сразу решили, что сделаем двуязычное издание с параллельными текстами, потому что публиковать просто русский перевод нам было скучно.
«ИЛ». Получается, что изначальным толчком послужил все-таки не спектакль Дорана, а рисунки вашего художника, Анны Рыжовой…
А. К. Рисунки бы не появились без спектакля. Это была первая постановка, которую в 2013 году Доран осуществил в качестве художественного руководителя Королевской шекспировской труппы, а не просто приглашенного режиссера, и она по-настоящему «выстрелила». Придя в труппу, он многое поменял, прежде всего — репертуарную модель театра, где раньше шли спектакль за спектаклем: скажем, во вторник «Ромео и Джульетта», в среду «Гамлет» и так далее, — он это все отменил и сказал: «Нет, теперь у нас на протяжении трех месяцев будет идти только одна постановка». Он же первым стал устраивать прямые видеопоказы из театрального зала в Стратфорде, и его «Ричарда II» 13 ноября 2013 года вживую транслировали многие кинотеатры всего мира. И как режиссер он настоящий новатор и, конечно, настоящий фанат Шекспира. В общем, без его «Ричарда» не было бы у нас таких рисунков. Так что мы считаем, что в начале нашего проекта все-таки был спектакль.
Но и без рисунков ничего не было бы. У Ани есть дар схватывать какие-то очень живые моменты, и поэтому ее работы идеально подходили для нашего замысла. У нас практически был готовый набор иллюстраций (правда, потом ей пришлось многое перерисовать заново). Оставалось только сесть и создать текст.
«ИЛ». Вы ведь не просто взяли и опубликовали стандартные русский и английский тексты, а произвели над ними определенные операции — по сути, выпустили режиссерскую версию пьесы. Как к вам пришла такая идея?
А. К. Она тоже появилась не сразу. Хотя каждый из нас профессионал в какой-то своей области, шекспироведов среди нас нет. Даже я, единственный литературовед в нашей компании, тоже не шекспировед. Поэтому поначалу мы даже не задумывались, какой текст взять. Но я смотрела спектакль Дорана сначала в Стратфорде, потом в Лондоне, потом еще и в записи. И, взяв в руки текст «Ричарда II», не могла не заметить, что при постановке Доран в нем многое изменил. Например, изменил сюжет (правда, до него это делали и другие): в его спектакле убийца Ричарда II — герцог Омерль, а не Экстон, как у Шекспира.
И нам захотелось передать это и другие его решения в тексте. Если рисунки — по спектаклю, то и текст пусть тоже будет по спектаклю, пусть это будет режиссерская версия.
Редкий режиссер работает с текстом так, как Доран, настолько он вчитывается в него сам и заставляет вчитываться актеров. Например, когда они ставили «Ричарда II», то ездили всей труппой в Вестминстерское аббатство, где им подробно рассказывали, как венчался на царство десятилетний мальчик, где и что именно происходило. Потом они прорабатывали текст по ролям, но никто из актеров роль не читал — Доран заставлял их пересказывать своими словами буквально каждую строчку: добивался, чтобы актеры по-настоящему понимали, что говорят.
У нас были английские субтитры к спектаклю, у нас был русский перевод, и мы по нему начали размечать, что Доран убрал из текста. При публикации мы эти купюры оставили, но выделили серым, чтобы было понятно, что в спектакле они не звучат. Мы занимались не только текстом, мы читали о пьесе, изучали историю реального Ричарда, сравнивали переводы. Конечно, переводов «Ричарда II» на русский язык меньше, чем, например, переводов «Гамлета», поэтому выбрать было проще — мы ведь стремились к тому, чтобы текст звучал наиболее естественно, как звучит английский текст у актеров Дорана. И в итоге взяли перевод Александры Курошевой, потому что он звучит современнее, чем у Михаила Донского, при всем уважении к нему.
«ИЛ». Итак, у вас вышел «Ричард II», вы поняли, что можно продолжать, и решили взяться за «Гамлета»?
А. К. Да, потому что мы любим «Гамлета», вся наша группа. Ее костяк составляли семь человек, когда мы делали «Ричарда», а сегодня нас уже тринадцать. Когда мы стали обсуждать, что дальше, как-то само собой сложилось, что это будет «Гамлет». Хотя бы потому, что все мы когда-то смотрели знаменитый фильм Григория Козинцева.
«ИЛ». Ага, то есть второе место в вашем списке «Гамлету» обеспечило особенное положение этой пьесы в русской культуре?
А. К. Можно и так сказать. А еще потому, что в 2008 году Доран поставил «Гамлета» с той же Королевской шекспировской труппой и тоже с Теннантом в главной роли. Нам очень нравится этот спектакль, хотя мы и не видели его вживую. Но у нас есть запись — Доран не просто поставил «Гамлета» на сцене, но еще и подготовил телеверсию для Би-би-си. Кстати, в этом была своя сложность: Аня, наш художник, смотрела не на сцену, не на живых актеров, а на экран, ей так труднее было рисовать.
«ИЛ». Чей перевод вы выбрали на этот раз?
А. К. Бориса Леонидовича Пастернака. Причем, хоть у нас и некоммерческое издание, мы решили официально заручиться согласием его наследников. Я с ужасом ждала, что нам либо откажут, либо назовут огромные авторские, а для нас любое увеличение стоимости печати — катастрофа. В итоге я нашла агентство, которое работает с наследниками, и оно пошло на беспрецедентный шаг. Обычно они не работают с физическими лицами, а мы ведь просто группа энтузиастов, никакая не организация. Тем не менее агентство сумело заключить договор между мной как физическим лицом и наследниками, причем без всяких авторских, с той лишь оговоркой, что издание не будет коммерческим.
В общем, наш текст на 95 % — перевод Пастернака. Еще примерно 5 % нам пришлось изменить, чтобы сохранить верность версии Дорана, — это те строки в переводе Пастернака, которые не соответствуют разметке строк у Шекспира. Скрепя сердце мы вставили, например, варианты Анны Радловой или Михаила Лозинского — просто потому, что они точнее попадают строчка в строчку. Все-таки мы стремились к полной эквилинеарности, чтобы русская строка воспроизводила английскую.
«ИЛ». Тогда надо было брать «Гамлета» Лозинского. Именно его перевод наиболее точно следует букве Шекспира.
А. К. Мы делаем режиссерскую версию, ориентируемся на постановку Грегори Дорана, она у него перенесена в условную современность, а у Лозинского текст звучит несколько старомодно — вряд ли его произносили бы актеры Королевской шекспировской труппы. И у Пастернака очень театральный перевод. Поэтому и в фильме Козинцева он звучит очень естественно.
«ИЛ». То есть вы произвели расшифровку не только спектакля, но и фильма Козинцева?
А. К. Да, а также нескольких британских документальных фильмов про «Гамлета» — так что опыт у нас огромный.
